Сборник "Радужные сказки" опубликован в июне 2015 года в городе Донецк (издательско-полиграфический центр "Edit") с соблюдением закона об авторских правах.  
           
                                              * * *

          Очередной мощный взрыв, второй, третий. Кажется, совсем рядом от этого недавно устроенного в подвале жилого многоэтажного дома убежища. В его дальнем углу машинально съежились двое детей, поневоле научившихся отличать эти звуки от оставшихся в их некогда мирном лете раскатов грома.  
          В проем двери, на несколько мгновений отворившейся и снова закрытой торопливой рукой, спешно протиснулся пожилой мужчина с треснутым стеклянным сосудом под мышкой.
          Семилетний мальчик поднял вихрастую голову. Взметнулись его опаленные ресницы чем-то вдруг удивленных глаз. Худенький локоть ткнул в бок сидящей рядом девочки.
          Откликнувшаяся на призыв ее младшего брата, та тоже повела взглядом в сторону вошедшего и замерла, завороженная: в бережно прижатом незнакомцем к груди, тронутом паутиной трещин круглом аквариуме выпуклыми крапчатыми глазищами таращилось на детвору диковинное существо с длинным, закрученным спиралью хвостом.
          - Это хамелеон, - заговорил с детьми вошедший, - единственный, кто уцелел в моем зоомагазине, - опустился он рядом на треногу.
          - Ему тоже страшно? - спросила девочка, не удержавшаяся провести  ладошкой по ершистой спинке скукожившегося животного.
          -  Он  много повидал  на  своем  веку,  -  невесело улыбнулся в ответ мужчина. - Посетители зоомагазина окрестили его Синдбадом.
          - Почему так? - в свою очередь полюбопытствовал мальчик.
          - Он заядлый путешественник, - откликнулся мужчина, - не однажды бывал в экзотических краях. Знает несчетное множество увлекательных историй и даже умеет рассказывать радужные сказки.
          - Радужные? - недоверчиво посмотрела на собеседника девочка и окинула  взглядом серые унылые стены убежища.
          - Радужные, - живо подтвердил тот, - изменяющие к лучшему наше с вами настроение, изменяющие мир вокруг нас, изменяющие нас самих.  
          Поощренный добрым взглядом мужчины, мальчик бережно вынул почти бесцветное  сейчас существо из многострадальной посудины.
          Согретый теплом его чутких ладоней, хамелеон вдруг окрасился пестрыми пятнами. Внимательно глянули на заинтригованную этим нежданным преображением детвору мудрые крапчатые глаза, к пущему их удивлению раскрылся большой забавный рот, и брат с сестрой услышали занимательную историю. 

ПОСЛЕДНЯЯ  КАПЛЯ

          Красный рассвет, символ снова воспрявшей жизни, занимается над простершимся за морскими далями горным краем. 
          В давние времена жил здесь воинственный народ. Долгое время во главе его стоял властный вождь, чьей давней заветной мечтой было завоевание плодородных соседних земель, мирными хлебопашцами и рыбаками населенных.
          Из года в год честолюбивый вождь кровопролитными походами опустошал близлежащие края, но покоряющие чужие земли, жестоко уничтожающие противников воины его не научились ничего созидать, закаленные в беспощадных боях, так и не постигли они премудростей землепашества, не сумели овладеть секретами ремесел. 
          Безмерной ценой множества жизней захваченные страны гибли, стесненное горами государство по-прежнему хирело не у дел.
          С каждым следующим годом правления незадачливого вождя все громче становился доносящийся до него со всех сторон дерзкий ропот: с проклятием его имени на устах умирали доблестные защитники подвергнувшихся нападению стран, уже без утайки возмущались его политикой состарившиеся раньше срока матери и сестры, жены и невесты сгинувших в бесславных походах воинов, воссылали мольбы о справедливом возмездии небесам чудом уцелевшие осиротевшие дети и старики разоренных им стран.
          Презревший их негодование, одержимый своей идеей правитель собрал заметно поредевшее, но все-таки не посмевшее ослушаться его приказа войско в новый поход на побережье, где пришлый из-за моря народ основал город-крепость.
Три дня и три ночи мерились силой и мужеством в непримиримом противостоянии нагрянувшие будто снег на голову пришлые захватчики и отчаянные защитники крепости. 
          Пущенная меткой рукой юного лучника-горожанина, исполненная жажды возмездия стрела попала в грудь ринувшегося с воинственным кличем и обнаженным мечом на все еще не покоренную крепость вождя.
          Упал тот без сил и дыхания у неприступной городской стены. В смятении отступило оставшееся без военачальника войско, бросив вождя на произвол судьбы.
          Истекло кровью ожесточенное яростными сражениями, ненавистью к порабощенным народам и жаждой наживы сердце, обуглилось в лютом пламени злобы, угасли в нем искры смирения и терпимости, не оставив ни шанса на спасение. 
          Обратил умирающий вождь  взгляд к небу. Почему-то вспомнил себя маленьким мальчиком рядом с матерью. Засосало от воспоминания этого под ложечкой. И толкнулась вдруг в скукоженном сердце вождя последняя капля крови, тщедушная телом, но великая духом, воскресив его иными, давно погребенными на самом дне чувствами: беззаветной сыновней любовью к отчему дому, священным долгом жить во благо людей, не оскверняя память предков своих недостойными помыслами и поступками.

ЯНТАРНЫЕ СЛЕЗЫ

          Оранжевый лучистый камень источает тепло на ладони. Польское «бурштын», немецкое «бернштейн», старогерманское «глёз», латышское  «дзинтарс», финское «мерикиви», русское «алатырь», - многоцветие разных названий, пожалуй, самого загадочного сокровища планеты, символа солнечного света и тепла, магического звена между живым и мертвым - янтаря.
          В те давние времена, когда щедрое Солнце светило одинаково радушно и гигантскому дереву, и безобидно-мелкой козявке, жила резвая, не в меру любопытная Муха-непоседа. Неутомимая, бывала она в дремучих лесах, на широких лугах, в самых тесных закоулках этого необъятного мира. Первой знала новости, со многими знакомство свела, невесть сколько дивного повидала и мудреного послушала и скоро решила, что набралась ума-разума довольно, чтобы остальным советы давать. 
          Окружающие к назиданиям ее были снисходительными, дескать, пусть потешится мелочь величием. И так возгордилась Муха, что как-то обратилась с претензией к самому Солнцу:
          - Светишь ты круглый год. Только на несколько часов короткой ночи даешь отдохнуть нам от своих немилосердно палящих лучей, и то душен нагретый за день воздух. Изнемогает все вокруг от жары, уж я-то наверняка знаю. Умерь-ка свой пыл. Притуши лучи неземной своей славы хоть облаками.
          Вспыхнуло Солнце багрянцем незаслуженной обиды, поделилось ею нехотя с обеспокоенными его удрученным видом Небом и Ветром. Твердо решили те сообща проучить бесцеремонную невежду Муху. 
          Не на шутку рассерженный ее дерзким бахвальством Ветер созвал с просторов потемневшего от гнева Неба не облака - хмурые свинцовые тучи. Заслонили они по его приказу Солнце, пала на землю грозная тень.
          Возликовала Муха: так скоро и беспрекословно послушалось ее  Солнце. Поспешила она рассказать об этом всем. Но никто, кроме нее, не радовался случившемуся: среди внезапно угасшего дня из прорех лохматых свирепых туч неутомимо сыпался снег. 
          Темно, холодно. Скукожились доныне ярко-зеленая сочная листва и травы, зябко ежились животные, уходили на дно покрывающегося льдом до сих пор теплого океана его обитатели, беззащитные насекомые пытались укрыться в морщинах еще хранящей солнечный жар древесной коры.
          Юркнула в щель в стволе вековой сосны и опомнившаяся в конце концов Муха. Горько плакали деревья от постигшего их по чужой глупости горя. Стекали слезы по бывалым стволам, тотчас застывая на лютом морозе. Окатило такой слезой и пенявшую Солнцу Муху. Пришла пора расплаты. 
          Нескоро, но таки утешившееся Солнце глянуло снова сквозь тучи.  Смилостивилось оно над несчастной природой, и по его горячей просьбе  распустил Ветер верных слуг своих в прежние пределы.
          Согретое, умылось все живое спасительными водами оттаявшего океана, посвежело, приободрилось. Оставили деревья прежние горести - свои утешенные Солнцем слезы - на дне морском. 
          В память о тех временах и в назидание потомкам Земли хранит по сей день мировой океан янтарные слезы матери-природы. В какой-то из этих солнечного цвета капель - наказанная  за свое тщеславие Муха. 

СМЫСЛ ЖИЗНИ

          Желтая, нездорового вида луна кутается в косматую серую тучу над городом. Промозглый зимний вечер. Озябшие, жмутся друг к другу серые панельные стены новоиспеченного жилого квартала. 
          Меж исстрадавшихся от снега и ветра, пригорюнившихся домов - слепящий глаза сгусток ярких огней красочных витрин супермаркета.
          Словно желтый цвет стража-светофора на людном перекрестке, сигнализируют гурьбе суетливых посетителей торговых залов броские таблички с заманчивыми ценами в изобилующем своим ассортиментом отделе «Фрукты». 
          Взглядом не объять все его пестрое и душистое многообразие: с десяток  сортов яблок, их дальний родственник из теплого заморского края манго, крепко связанные узами тесной дружбы бананы, неизменно полные сочного оптимизма крупные апельсины, чуть тронутые розовым румянцем смущения новички отдела грейпфруты.
          Но привередливые покупатели торопливо минуют их в поиске чего-то иного, чересчур важного едва ли не для каждого из них. Все громче становится вопрошающий ропот:
          - Где же лимоны?
          Озадаченные продавцами зала, захлопотали грузчики и очень скоро водрузили на прилавок фанерный ящик. Наконец-то вознагражденные в поисках покупатели благоговейно вынимали из него облаченные в вощеные бумажные одеяния плоды.
          - Возмутительно! - в один голос выразила недовольство оставшаяся не у дел фруктовая братия. - Чем же лимон заслужил такую привилегию? Почему привлекает покупателей его кислая физиономия? И собеседник он несносный: навязывает каждому свой вкус, язвит всех едкой речью, от которой тех передергивает. Вся его сущность вызывает оскомину. За что же такому отъявленному эгоисту выпала честь быть избранным?!
          Ухватившись мускулистыми руками за фанерный бортик, на край ящика резво взобрался дерзнувший возразить негодующим оппонентам крупный Лимон.
          - Кто, как не я, заслуживаю симпатию покупателя?! - тщеславно воскликнул он. - Я, весь пышущий здоровьем. Да вы только взгляните на мой отменный, цветущий вид и завидную спортивную форму,- живо демонстрировал он слушателям свои очевидные каждому достоинства. - Моя подобная лучистому солнцу всегда позитивная, жизнерадостная улыбка, неистощимая энергичность, бодрость духа, сочный вкус самой жизни всегда в цене. Поэтому я как никто другой важен для покупателя!
          Закончившего пламенную речь оратора подхватила женская рука и бережно опустила на дно корзинки с покупками.
          «Меня услышали, оценили и выбрали», - улыбнулся польщенный Лимон.
          Преодолев путь от магазина до квартирки своей почитательницы, четверть часа спустя он согревался после испытавшего на прочность его нервы студеного ветра на покрытом льняной скатертью кухонном столе.
          Пальцы уже знакомой Лимону женской руки ласково обняли его правый бок. Упругую кожу обдало теплым душем. Лимон зажмурился от небывалого прежде удовольствия.
          Заботливо выкупанный, нежно вытертый махровым полотенцем, уложенный на фарфоровое блюдце, Лимон вздохнул с чувством полного удовлетворения: вот это настоящая жизнь.
          На плите сердито забормотал спросонья встрепенувшийся чайник. Упивающийся выпавшей ему долей счастливчика Лимон даже не глянул на кипятящегося ворчуна. Он снова нежился в женской руке. 
          И вдруг острая боль опоясала его, предательским ударом в спину сразила самое естество. Из насквозь пронзенной груди брызнул живящий ее до сих пор сок.
          В доли мгновения недоумение Лимона сменили обида, отчаяние, страх неминуемой смерти. А нож в руке, которой столько времени он слепо доверял, беспощадно наносил рану за раной, нарезая безупречное до сих пор тело коварно обманутого Лимона сочащимися уходящей из него жизнью  тонкими кружочками.
Чайная ложка подхватила пару его желтых ломтиков и окунула их в дымящуюся чашку. 
Перехватило дух. 
          Потерявший последнюю надежду на спасение страдалец перекочевал в соседнюю комнату. На кровати - кашляющая девочка. Сделав из поданной чашки несколько глотков целебного чая с лимоном, она уже легче вздохнула стесненной болезнью грудью.
          - Я принес ей пользу, - осознал Лимон. - Что может быть важнее? Послужить на благо кому-то - смысл жизни каждого, - подытожил он.

ВОЛШЕБНЫЙ НАПИТОК

          Зеленая бамбуковая вывеска с замысловатым иероглифом. У двери привлекающей внимание прохожих китайской лавочки остановилась заметно утомленная, видимо, долгой дорогой и подавленная постигшим ее, вероятно, непоправимым горем девушка с холщовым рюкзаком за плечами. Пальцы неуверенно сжали ручку двери лавочки. Задушевным голоском поприветствовал путницу отозвавшийся  сверху  колокольчик.
          Навстречу все же решившейся переступить порог путешественнице с гостеприимной улыбкой шагнул старик-китаец. 
          - Приговоренное к разлуке, обреченное на одиночество, сердце твое по наитию нашло пристанище для отдыха и утешения, - обратился он к юной страннице. - Доверься же его голосу, - ошеломленная, внимала проницательному старцу девушка, - оставь за этой дверью изглодавшие его боль и отчаяние и безнадежную попытку бежать от самой себя. Тут,- повел хозяин лавки рукой в сторону полочек за его спиной с множеством живописных жестяных банок, - ты найдешь верное средство излечить свое разуверившееся во всех и вся сердце. 
          Завороженная речью девушка прошла за удивительным старцем к низенькому деревянному столику в углу комнаты. Ее заинтригованному взору предстали фарфоровые чаши, изящный стеклянный чайник, сосуд с деревянными ложками, венчиками из бамбука. 
          Хозяин лавки щедро расставил перед расположившейся за столиком гостьей несколько узорчатых банок.
          - В каждой из них, - заговорил он снова, - древний рецепт целебного снадобья для души и тела человека,- искусно вырезанная из дерева ложка в его руке благоговейно черпала из поочередно открытых сокровищниц зеленый чай. - Вкус каждого сродни нашей жизни, - рассказывал мудрый старец, - легкий, едва уловимый, не оставляющий о себе воспоминаний; яркий, насыщенный, отличающийся от десятков других индивидуальным шлейфом-характером; горьковато-терпкий, как одолевающие человека проблемы и беды, с назойливым их послевкусием. Твое сердце я стану врачевать этим, - открыл китаец еще одну банку с причудливой формы изумрудными  коконами - чаинками. 
          Послушные его сведущей руке чаинки расположились на дне колбы
стеклянного чайника. Заполненный скоро вскипевшей водой, он источал тонкий аромат. 
          А впечатленная девушка во все глаза смотрела на совершающееся волшебство: словно освобожденные из пут кокона бабочки, избавленные от чар чаинки расправили шлейфы своих роскошных бальных платьев с изящными рюшами и, взмахнувшие широкими рукавами, закружились в грациозном танце. 
          Вдохновленная этим зрелищем девичья душа, едва слышно напевая в такт, повторяла новые и новые па.
          Украдкой улыбнувшись вновь наполнившему взгляд гостьи блеску, хозяин вылил бледно-желтый чай на деревянный поднос, наполнил сосуд новой порцией дымящейся воды. 
          На славу сплясавшие чаинки уже прикорнули отдохнуть. Воздух яро благоухал, перебирая струны воспрявшей жизнью девичьей души.
          Китаец налил чудесное зелье в фарфоровую чашечку и протянул ее гостье:
          - Теперь испей.
          С первым же глотком хлынули в ее сердце новые чувства. Остыла в нем давно занозой живущая обида, забурлило желание дышать полной грудью, оставив прошлое за спиной, радоваться каждому новому дню. 
          - Берущие начало в древности, рецепты китайского чая исполнены житейской мудрости, - улыбнулся довольный преображением своей поверенной испытаниями гостьи старец. - Они исцеляют человеческие сердца воскрешенным желанием раз и навсегда жить в гармонии с миром и самим собой.

ПУТЕВОДНАЯ НИТЬ

          Голубой искрится снег. Второй день вьюжит за окнами деревенской избы, а в горнице у потрескивающей поленьями русской печи тепло. 
          На низкой крытой домотканой полосатой дорожкой скамье рядком уселись бабушка с внучкой. Перед ними - затейливо плетеная корзина с несметным богатством: крючками, грозным ежом торчащими иглами, шитьем, разномастными пуговками, непомерно толстыми и не в пример им стройными станом спицами и пестрой ватагой клубков шерсти.
          - Который день зима лютует, - сетовала бабушка. - Ну, да ничего, - ободряюще улыбнулась она внучке,- нам холода нипочем: станем вместе нынче вязать. Открою тебе, дитятко, матушки моей секрет. В нем обычаи народные, традиции с деда-прадеда. Будет тебе обнова и наука. Выбирай клубок, какой глянется.
          Девочка задумчиво посмотрела на разношерстную компанию перед нею, нерешительно протянула руку к корзинке. В ее вздрогнувшую от неожиданности ладошку толкнулся пушистый голубой Клубок.
          - Возьми меня, - заговорил он с опешившей от удивления девочкой.- Моя нить непростая - путеводная. Голубая, словно прозрачная свежая струя утоляющей жажду воды, как неутомимо пробирающийся к речке ручей, как стремительно спешащая к устью моря река, точно бурлящий поток твоей ознаменованной новым знаковым событием жизни. 
          Опомнившаяся девочка взяла Клубок в руку и показала бабушке.
          - Молодец! - похвалила та. - Что же, теперь пора и за дело браться. Запасись терпением,- наставляла она внучку. - Вязание это - что судьба человеческая: вначале его капризная нить путается, узелками вяжется, а то и рвется, вокруг спицы свободно вьется, а иной раз душит ее тугой петлей. Всяко бывает. Главное - не сдаваться, терпеливо постигать эту науку жизни да советами бывалых людей не пренебрегать. 
          - Мотай на ус, - подмигнул Клубок ретиво взявшейся за работу девочке. - Выбранная нынче тобою нить судьбоносная, мудрость и опыт народные станут тебе подспорьем в постижении новой науки. Верно им следуя, сумеешь создать ты новый, величественный, благородный узор полотна своей жизни.

ПТИЦА СЧАСТЬЯ

          Синий вечер встал над селом. На околице под дряхлыми ветлами ютится обветшалая лачуга. Давно поселились в ней неизбывная нужда и болезни. Обреченно делят с ними свой кров не по годам постаревшие супруги и их трое мал мала меньше детей. 
          Зеленой весной в их последней надежде на спасение от голодной смерти муж с женой одолжили у нескольких сердобольных сельчан тощий мешочек пшеницы и засеяли лоскут пашни. Да только не взошел хлеб  в оскудевшей  с годами  земле.
Отчаявшейся матери осталось уповать лишь на Бога. Истово била она ему земные поклоны в молитвах призреть высшей милостью семью ее, пока не забылась без памяти.
          Очнулась женщина от голоса громко зовущей ее с улицы дочери. Вышла она, едва переставляя ноги, из избы и увидела удивленных чем-то небывалым мужа и детей. Повела вслед за ними взглядом на крышу их лачуги и замерла: в неведомо когда свитом на ней гнезде - невиданной красоты птица. Переливается синее оперение, золотой короной искрится хохолок. 
          Приветили облюбовавшую их лачугу гостью. И с той поры чудо не покидало подворье: на следующий день, после обильного дождя, густой щетиной взошла пшеница; некогда маститого плотника, нанял мужика новые хоромы ему ставить богач из соседнего села; отступила хворь от сытых отныне, ухоженных детей. Не нарадуются муж с женой счастью, им дарованному, синими крыльями заботливо  укрывшему их семью от прежних бед и невзгод.
          Однажды на исходе знойного августовского дня забрел в это село купец-коробейник. Постучавшись в  окошко в нарядных наличниках уже исправной избушки, попросился на постой. Польщенные честью хозяева охотно пустили пришлого человека в дом. 
          За щедрым угощением гостя да за его увлекательными рассказами о заморских странах и нравах чужих не смогли хозяева удержаться своей диковинкой похвастаться.
          Загорелись глаза купца алчным огнем. Во что бы то ни стало решил он завладеть чудесной птицей.
          - Настанут холода, улетит она в теплые края, поминай, как звали, - стал стращать он хозяев. - Да и ныне много ли проку вам от эдакого дива? Ни мяса для жаркого, ни пуха для подушки. Продайте лучше ее мне, - уже без обиняков произнес купец и посулил растерявшимся от соблазна хозяевам большие деньги.
          Не устояла перед названной им ценой женщина, презревшая, какой ценой была спасены их дом и семья, и согласилась продать птицу.
          Взобралась она осторожно по лестнице на крышу, к гнезду спящей птицы, живо набросила на ту мешок и крепким узлом его завязала.
          Раздумал жадный коробейник ночевать в этом доме, побоялся, как бы не пошли хозяева на попятный. Торопливо распрощавшись с ними, отправился на свой страх и риск в путь.Только, не сладив с одолевшим его любопытством, развязал купец мешок с заветным богатством.
          Встрепенулась Синяя Птица, рванулась наружу. Одним взмахом сильных крыльев обезоружила она бесчестного захватчика, пеняющим его совести пронзительным голосом оглушила и была такова.

          Осенней порой показалась на проселочной дороге из чужих краев, очевидно, идущая женщина в плаще широкополом плаще из синей парчи с шитым золотом капюшоном. 
          Остановилась она на околице, у самой крайней избы, осмотрелась. Вокруг - запустение и злыдни. Где-то за домом послышался сетующий на тяжкий жребий женский голос.
          Открылась взгляду странницы завалинка, на ней - причитающая изможденная горем  хозяйка лачуги.
          - На судьбу свою жалуешься? - завела с нею разговор незнакомка. - Справедливо ли ей пеняешь?
          Подняла на путницу взгляд отрезвленная ее вопросом женщина.
          - Вы правы, голубушка, я сама причиной своих неурядиц и бед, -повинилась она перед странницей. - Своими руками продала дарованное свыше счастье другому человеку. Не стало Синей Птицы - угас чудесный священный свет в горнице и душах наших. Отныне царил в них разлад. Посыпались упреки мужа в том, что продешевила в цене. Налетевшая на следующий же день гроза молниями выжгла и градом вытоптала посевы. Ночью прослышавшие из людской молвы о случайно перепавшем нам богатстве разбойники украли золото купеческое. Не вынесший этой кары свыше муж бросил семью и дом и отправился в поисках лучшей доли куда глаза глядят. Одна я осталась на произвол судьбы с ребятишками в надежде вымолить-таки прощение за свою ошибку, уповая на то, что выпавшие нам испытания послужат им добрым уроком. 
          - Какую же насущную истину должны постичь твои дети? - ждала ответа, казалось, удовлетворенная раскаянием женщины незнакомка.
          - Счастье любой семьи - мир в душах, любовь и взаимопонимание, а их не купишь ни за какие деньги. Его нельзя продавать и предавать. Это бесценное богатство, которое нужно с трепетом в сердце беречь в нашей жизни.
          Улыбнувшаяся ей странница сняла капюшон. Все вокруг озарил волшебный свет благодати.
          - Непомерной ценой ты поняла главное, - провозгласила утешенная путница. - Проповедуй эту мудрость детям своим, и они будут счастливы.

ЖИЗНЬ С ЧИСТОГО ЛИСТА

          Играющий цветами радуги, вдохновленный вниманием тесно сплотившихся вокруг чудесного рассказчика обитателей убежища, хамелеон завершил свою очередную сказку. 
          Только теперь увлеченные его повествованием слушатели увидели, что внимающая сказителю девочка извлеченными из видавшего виды рюкзачка цветными карандашами в слегка мятом блокноте на пестрой пружинке рисует иллюстрации к поведанным Синдбадом историям. Каждый ее красочный рисунок - детские впечатления от поведанной хамелеоном сказки.
          Стержни шести карандашей стерты азартной рукой фантазерки-художницы.  Безупречным деловым костюмом щеголял в изможденном трудом коллективе единственный карандаш - фиолетовый.
          Девочка перевернула еще один лист своего блокнота, следующий и последний, нарочно разлинованный для заметок, задумчиво посмотрела на него и, вдруг осененная какой-то интересной идеей, протянула руку к фиолетовому карандашу. 
          Точно угадавший ее желание, тот охотно прильнул к девичьим пальцам и, подмигнув, произнес:
          - Польщенный твоим выбором, я готов сослужить тебе службу. Как и мои уважаемые предки, чернила, писавшие летописи человечества, я знаток многовекового словарного богатства. Мой стержень-характер тверд, ничто не сломит его на пути к осуществлению поставленной цели. Кончик-язык отточен, ему присущи остроумие, отменный слог оратора, неистощимый арсенал мастера речи. По первому зову я с радостью стану твоим собеседником и поверенным твоих мыслей.
          - Мы вместе напишем новую сказку, - улыбнулась ему в ответ девочка, - светлую, вселяющую в людей незыблемую уверенность в торжестве добра. С чистого листа твердой рукой напишем позитивную историю, исполненную надежды на счастливое завтра.