Его можно слушать, раскрыв рот, не понимая при этом значения некоторых слов. Кофе к этому времени безнадежно остынет, а мысли в голове начнут вдруг выстраиваться в рифмы. Это Вячеслав Теркулов – профессор, заведующий кафедрой русского языка. Сложно выбрать, с чего именно начать, чтобы представить эту многогранную личность читателям. И если перефразировать слова героя фильма «Москва слезам не верит», то можно сказать так: он – ученый-филолог, он же – преподаватель, он же – поэт, он же – бард. Но даже этот перечень будет неполным, если не учесть его очарования, чувства юмора и доброй улыбки.

Научная и творческая жизнь тесно связала Вячеслава Исаевича с Донбассом. Окончив еще Донецкий государственный университет, он успешно защитил  диссертацию на соискание ученой степени кандидата, а вскоре и доктора филологических наук. С 1988 года начал преподавательскую деятельность в Горловском государственном институте иностранных  языков, где позже десять лет работал проректором по научной работе. Сейчас все силы отдает родному филологическому факультету, научной работе, студентам и творчеству. А из множества достижений отмечает победу в конкурсе «Книга Донбасса» в 2011 году и получение медали имени Александра Пушкина – выше награды для русиста просто не существует.

– Вячеслав Исаевич, вы как-то сказали, что филологический факультет – это мир, который сотворил вас. А каким студентом вы были?

– Не устану повторять, что есть намоленные церкви, так вот, наш филологический факультет  – это тоже храм, в который всегда вхожу с трепетом в душе. Скажу, что поступил туда со второй попытки. В первый раз подвел мой аттестат. Кстати, «тройка» была по русскому языку –  именно из-за мальчишеского желания выделиться, показаться оригинальным. Моя выпускная работа состояла из одного предложения, которое я благодаря сложным конструкциям растянул на три страницы, естественно, допустив массу пунктуационных  ошибок. А вот студентом я был столь увлечен учебой, что в библиотеках проводил все время. Некоторые преподаватели удивлялись, когда я появлялся на лекции в аудитории, и говорили: «Вы можете идти в библиотеку. Вам ведь там интересней?» Университет я окончил без текущих «четверок», с абсолютно красным дипломом. Ощущение же библиотеки с тех пор для меня –  это ощущение сопричастности к миру познания.

– Сегодняшние студенты такие же старательные?

– Они замечательные, интересные, остроумные. Я в своей работе активно использую социальные сети, в частности — ВКонтакте, так как там есть возможность прикрепления документа. После лекций я даю студентам небольшое творческое домашнее задание, дабы пройденный материал закрепился у них в памяти. Так вот, волей-неволей я вижу их странички в социальных сетях. А там — цитаты из Достоевского, Бродского, Пелевина, Пастернака. Также им прекрасно удаются шутки, связанные с языковой игрой. Мне есть с чем сравнивать, я читал лекции в других вузах  –  поверьте, студенты Донецкого национального всегда были на высоте.

– Я читала отзывы студентов о вас, они отвечают вам взаимной любовью. Ученого, который не оставляет преподавание, можно сравнить с практикующим врачом. Что значит для вас учебная деятельность?

– Порой бывают дни, когда устаешь так, что кажется –  если присядешь на минутку, уже не встанешь. А у тебя, например, еще три пары после 14.00. Но заходишь в аудиторию, а там на тебя устремлены горящие глаза. Начинаешь читать лекцию – и вдруг откуда-то появляются силы, открывается второе дыхание. Вообще преподаватель (в моем случае именно так) – это актер, а лекция – спектакль. Происходит некое преображение реальности и нас в ней. И еще, я всегда волнуюсь, перед тем как переступить порог аудитории, ведь это огромная ответственность – нести знания людям, которые верят тебе.

– Комментируя результаты творческого конкурса недавней вступительнойкампании, декан филологического факультета отметила низкий уровень грамотности абитуриентов. Как вы, филологи, справляетесь с этим?

– У нас на филологическом факультете есть специализированные курсы орфографии, орфоэпии и пунктуации. А вообще, это проблема не вчерашняя. Если до революции 17 года грамотность была признаком, неким маркером принадлежности к высшему обществу – детей обучали правильной речи, произношению, письму, – то сейчас этого нет. Ошибочно думать, что безграмотность породил Интернет. Ничего подобного! Просто он выявил ее, потому что писать стали все.

– Вы на «ты» с Интернетом. Помогает технический прогресс в работе?

– Я активно пользуюсь как Интернетом, так и возможностями компьютера, есть специально разработанные мною программы на базе Еxcel и Аccess, которые помогают мне в работе. А вот Евгений Отин при написании своих трудов не пользовался Интернетом. Могу предположить, что он даже не знал, как включается компьютер. Возьмем его двухтомный словарь «Гидронимия верховьев Дона». Там ученым были собраны все названия рек, ручьев, родников, стариц. Более того, этот словарь он построил по модели словообразовательного гнезда, то есть. там указаны связи между гидрообъектами, кроме того, Евгений Степанович дал этимологию каждого названия. А источники цитирования – это «Псковская летопись», «Новгородская летопись», порой хронология наименований брала начало в XI веке. И все это без обращения к поисковым сервисам Интернета. Как он это делал?

Однажды мне довелось это увидеть. Огромный стол с разграфленным листом ватмана, а позади стола  –  масса папок с вырезками. У каждого листочка в этой папке было свое строго определенное место, которое Отин своим аккуратным почерком отмечал на ватмане. Причем этот лист он помнил наизусть, а записи делал исключительно для моторной памяти.

– Вы – основатель одного из новых направлений в филологии   – лингвальной когнитологии. Расскажите об этом.

– Помните – в начале было Слово? И Слово было Бог. И быть подобным Богу – это значит быть словом. Сотворение мира началось с именования его. «И сказал он: «Да будет Свет». Слово –  это всегда источник для деяния,  оно трансформирует нашу реальность. Любому нашему действию предшествует описание, да и большую часть жизни мы проживаем в словах. Не возникает ничего из ниоткуда: прежде  чем что-либо произойдет, это описывается, затем происходит, а потом интерпретируется в слове. Вот именно это – отправная точка лингвальной когнитологии. Мы творим реальность в слове. Человек – существо словесное, и именно в этом его подобие Богу. Вот я и изучаю не то, как в слове отражается реальность, а то, как слово эту реальность творит. Например, по моему убеждению, глагол «любить» самодостаточен и не обозначает ничего вне порожденного словом лингвального мира. Никто не может сказать, что именно он обозначает в физической реальности, но более значимой лексемы в нашей жизни нет. Событие любви творит слово «люблю». Человек живет в художественном мире сотворенной им в слове реальности.

– Ее же вы творите в своих стихах?

– Я их называю текстами. Ну какие это стихи? Помните, Фаина Раневская, когда у нее спросили, почему она так часто меняет театры, ответила, что ищет истинное искусство, но нашла его только в Эрмитаже. Так и я – ищу. То, что я пишу, возникает и рифмуется само, это что-то глубинное, что должно реализоваться.  Есть творчество Пушкина, Пастернака, Хлебникова –  именно по этой высокой планке измеряю свое творчество. Это гармония, восторг, от которого задыхаешься,  – вот настоящая поэзия. И потому я трезво оцениваю то, что выходит из-под моего пера.

– При таком скептицизме к своему творчеству, тем не менее, у вас изданы сборники стихов.

– Да, верно, у меня три сборника, которые я сам не составлял и не  издавал. Так  получилось! Первый – «Рябиновый сад» –  составлен коллегами, которые записали тексты с концертных аудиозаписей, второй –  «Его Величество Сон» – издан ученым-когнитологом из Кемерова Мариной Пименовой, третий – «Алкоголь» – издан моими аспирантами.

 – Что занимает вас сейчас?

– Огромное количество времени отвожу работе со словарем. Это такое удовольствие! Он нового типа – энциклопедический словарь сложносокращенных слов. В словаре более 100 тысяч сложносокращенных единиц, очень много информации: стилистические пометы, фонетическая и грамматическая характеристика, толкование значений, описание деривационной истории, перечень текстовых эквивалентов. Методику атрибуции и описания разработал я. Но работают сейчас над словарем даже мои подопечные в Малой академии наук, не говоря уж о бакалаврах, магистрах и аспирантах. Вообще,  Донецкая филологическая школа – это школа словарная. У нас есть такие сокровища, как словари Галины Павловны Цыганенко, Евгения Степановича Отина.

– Если бы была возможность воскрешения из небытия, с кем из великих писателей или поэтов вы бы мечтали пообщаться?

– Конечно же, это Пастернак, Хлебников, Вийон. А еще очень хотелось бы пообщаться с Антоном Павловичем Чеховым. Он главный интеллигент русской литературы –  не барин, как Фет или Некрасов, не интеллектуал, как Пастернак,  и вместе с тем он – воплощение России. Русские врачи, как Чехов и Булгаков, несли в себе главные форманты культуры. Я бы не говорил им ничего и вопросов бы не задавал, мне бы хотелось просто побыть с ними рядом, услышать их голоса.

С этим человеком общаться можно бесконечно, находя все новые интересные темы. Но телефон моего собеседника не умолкает – кто-то просит написать рецензию, посмотреть научную работу, а еще ему нужно сделать программу для Малой академии наук, выслать на кафедру список студентов, поработать со словарем, ответить на письма коллег, потому с пожеланиями вдохновения и здоровья я прощаюсь с моим героем. А читатели могут познакомиться с творчеством Вячеслава Теркулова, посетив нашу библиотеку, в которой есть все его сборники стихов.

Юлия Андриенко, корреспондент