Стихи современного поэта, барда. Автор сборника песен "Рябиновый сад".
Перейдя по ссылке, сможете прочесть стихотворения Вячеслава Теркулова.
http://www.reading-hall.ru/publication.php?id=18244
Донецк
Вячеслав Теркулов
Мой город, мое пространство, моя ойкумена,
мой утренний дождь
и кофе,
ее кокетство –
Это театра огромная
полная страсти сцена,
Утопающая в розах моего Донецка.
Клевета о моем пространстве, моей планиде
Умрет:
клевещущим нужно почаще
теперь мыть руки -
Мой город отпоет ее, и на этой панихиде
Граждане и горожане возьмут пришлецов на поруки…
А я похожу по городу, подышу сиренью,
Расскажу незнакомой красотке множество сказок,
В футбольном экстазе сольюсь с молодым поколеньем,
И это, конечно же, будет
еще тем экстазом.
А я по набережной пройдусь небрежной походкой,
Вспомню, как в детстве считал эту реку
рекою…
Мы с красивой девочкой по этой реке катались на лодке…
И где эта девочка – чьей она стала женою?
В моем пространстве нет подлецов и героев.
Я прощаю всем подлости и геройства.
Самое главное –
В этом городе я повстречался с тобою,
И это абсолютно не вызывает у меня беспокойства..
Наступает вечер в огнях рекламы.
Так будет и завтра, так же было и в детстве…
Мне кажется, с неба на меня смотрят папа и мама –
Царство им небесное.
Из моего окна виден пустырь живописный –
Блаженное пространство задумчивых собаководов.
В моих книгах хранится огромное количество истин,
Но я считаю истинной только такую погоду,
Когда дождь моросит на бульваре и кофе у Лизы
Полон величия оттого, что он назван «Галапагосом»…
Прости мне, Господи, возраста моего ,
В принципе, это не кризис, а так – неврозы.
Город засыпает в огнях высотных зданий,
Ровные улицы застывают в моих сновиденьях…
Я тоже усну – стремительно, монументально,
До свиданья, до следующего воскресенья…
***
Ты устал, да разве ты один?
Город подустал, поток машин,
Окна, занавески, воробьи,
И твоих скитаний корабли.
Ты идешь по улицам своим,
По которым ходишь много лет.
Ты сегодня странник, пилигрим:
Переулок, университет,
Ты идешь в свой кабинетный свет,
В тишину своих библиотек…
Зеркало, как твой автопортрет,
Отражает то, «чего уж нет».
Отражает ночи за спиной,
Вой снарядов, беспрерывный бой,
Слезы той, которая с тобой
На планете этой голубой
Будет жить еще сто тысяч зим…
Оглянись, все будет хорошо,
Оглянись, что было – все прошло,
Оглянись, сотри ненужный грим…
И привычный полумрак аудиторий:
Семинар, сочельник, предыстория…
***
Стихи живут в молве и недомолвках,
В тетрадях гимназисток и повес,
В чужих домах, в трущобах, новостройках,
В извечном ожидании чудес…
Никто не помнит, ничего не помнит…
Никто не знает, кто их написал,
Кто жег свечу, усталый, беспокойный,
И воск причудливо расчерчивал шандал.
Кто жил в словах, написанных случайно,
Кто мучился, и рифмовал, страдал…
Безвестие, и забытьё, и тайна…
Неважно все… суббота… карнавал…
***
Мой день рожденья или Рождество
Зима… Общага, гости, полнолуние
Мой день рожденья или Рождество.
Гитара – городская, шестиструнная,
И чьих-то тостов странных волшебство…
Сосед читает что-то актуальное,
Написанное им позавчера.
А ты сидишь – забытая, печальная,
Почти что спишь, молчишь et cetera.
Мы не знакомы, мы чужие вроде бы.
Я много пел, мне душно, я устал.
Я чувствую себя хмельным юродивым
В бездушном отражении зеркал.
И манит снег, кружащийся за окнами,
И города ночная пустота,
Твои глаза – бездушные, жестокие,
Бездонные, как очи божества …
И мы сбежали из огня да в полымя -
В ночной Донецк, в кромешный снегопад,
Чтоб было столько слов переговорено –
Без умолку, без толку, невпопад.
А ночь светла и загодя прочитана,
И свет, зажженный в окнах, золотист…
Ты, слава Богу, не благовоспитанна,
А я, как воздух, так похмельно чист
И снег кружится в блеске электрическом,
И мы укрыты нежностью с тобой…
Из снега сотворен Филологический –
Мифический, языческий, родной…
Стихами и словами переполненный
Снегами пережитый и дождем…
Мы рождены им добрыми, безвольными,
Оставленными на ночь, на потом…
И эта ночь была, в окне маячила,
Летела снегом на общажный свет…
И нам казалось, что за все заплачено,
И больше никого на свете нет…
Пройдет два дня. На лестнице филфаковской
Кивнем друг другу как бы невпопад –
У наших встреч совсем иное лакомство –
О нас не помнят и не говорят.
Жизнь пронеслась – оправданы пророчества –
Она была как сон, как волшебство…
Но мне порою так вернуться хочется
В мой день рожденья или Рождество…
Вячеслав Теркулов
* * *
Мы бродили по лужам в каких-то смешных сапогах,
Мы читали дожди, как читают запретные книги,
Мы писали стихи о таинственных улочках Риги,
Ничего не надеясь найти в сочиненных словах.
Мы по пятницам ездили к мамам в свои города
За деньгами и снедью и снова спешили обратно,
Чтобы, выхватив миг между парами, вкусом помадным
Эти губы запомнить на время, на миг, навсегда.
И об этом писали в толстенных моих словарях
И в твоей беллетристике — в каждой прочитанной строчке.
Мы вдыхали весну по глотку, по звонку, по кусочку,
Мы дышали взахлеб, мы боялись прожить впопыхах
Это время цветения вишни, безвременье роз,
Эти лекции странных людей, коридоры филфака,
Этот вечер, когда почему-то так хочется плакать,
Эти взгляды — значительность, овеществленная вскользь.
Там начало всего, там все то, что со мною сейчас.
Я не знаю, как ты, но я там ничего не оставил,
Я живу каждый день ощущением этого мая,
Для которого в бочки налит трехкопеечный квас.
Каждый день по бульвару вдоль линий театров и касс
Я иду, возвращаясь в свое бесшабашное детство,
Незакрытая дверь — это самое верное средство
Пережить эту жизнь без тоски, без опаски, «на раз»...
* * *
Я снимаю с тебя Вселенную, я тебя раздеваю,
Зиму, стихи откровенные, утренний звон трамвая,
Запах корицы и кофе, ветер на пустыре,
Гору Брокен, Голгофу, скрип подъездных дверей.
Я тебя раздеваю, я прикасаюсь пальцами
К шубе из горностая, подаренной чужестранцем,
К словам, невзначай рассказанным, — не для моих ушей,
К браслету с дешевыми стразами, к обнаженной душе.
Я тебя раздеваю — медленно, постепенно,
Я раскрываю занавес перед финальной сценой,
Зал потаенно дышит, страстно сопереживая…
Я ничего не вижу… Я тебя раздеваю…
* * *
Разбитое окно исполнено очей,
Исполнено смиреньем ожиданья,
Когда ты понимаешь, что ничей
Невзгляд не станет вымученной тайной.
Когда ты юн и нем, не знаешь слов,
Что облекут в телесность эти мысли.
Когда твой дом, твой отдых, отчий кров —
Хранитель сказок, искренности, истин…
Ты ждешь, что вдруг покажется вот-вот
Тот, кто тебя и знает и не знает,
И охранит от тягот и невзгод,
В своих руках привычных согревая.
И так промчится детство, и окно
Останется в разбитых суеверьях…
Наступит день и будет суждено
Застыть перед распахнутою дверью…
Намело
Намело сегодня, намело:
Все под снегом — город, пешеходы.
Для кого-то это ремесло:
Сочинять хорошую погоду…
Намело — в окне белым-бело.
На скамейке возле дома — пары…
В сани бы, да в Царское Село —
Песни петь весь вечер под гитару...
Написать в альбом мадмуазель,
И вина напиться «из Парижу»,
И смотреть, как за окном метель,
Словно лошадь загнанная, дышит.
Нет же — это двадцать первый век:
Одиноко ёжатся машины
На парковках.
Старый человек
Во дворе выгуливает псину.
Я пью чай, я раб ненужных дел,
Я стучу по клавишам уныло…
Я опять сегодня захотел
К маме с папой съездить на могилу…
Только не удастся — намело:
Все под снегом — город, пешеходы…
Вот такое это ремесло —
Сочинять хорошую погоду.
* * *
Я варю кофе – мучительный, пленительный «Галапагос»,
В этом процессе, милая, немыслима суматоха.
Жмется в углу испуганно выключенный пылесос,
Он понимает: кофе – начало новой эпохи.
Запах такой, наверно, обычен на островах,
Там, где красивые женщины ходят в бикини и топлесс,
И каждому голодранцу чудится, что он монарх,
А существительным противо-
показана отглагольность.
Я варю кофе, ложкой пенный покров творя,
Я сочиняю кофе, как сочиняют строфы…
Соседи за тонкой стенкой о чем-то своем говорят,
Они мне неинтересны – я излучаю кофе.
Где-то за шторами – утро, хрупкий заснеженный мир,
Есть еще час до выхода в космос обыденной речи,
Я вчера вечером много, ох, как много наговорил:
Просто не было кофе, и это бесчеловечно…
Кстати, ты красивая женщина, и топлесс тебе идет.
И утром я, слава Богу, вижу свои просчеты.
Я варю кофе, шаманствую, витийствуя наоборот,
Я все осознал, и кофе варится не для кого-то.
Ты проснешься попозже, он будет готов для тебя
Новые горизонты открыть, как академик Йоффе…
Утро начнется сызнова – архангелы вострубят…
Я
Варю
Кофе.
Донецкий дождь
В Донецке дождь — плащи, дождевики,
Беспрецедентных зонтиков стихия:
Штрихованные улицы хмельные —
Гравюрами неопытной руки
Троллейбусы, маршрутные такси…
Прохожие в переплетенье улиц
Бегут к машинам, под дождем сутулясь,
Сжимая мелочь нужную в горсти.
Дождь без труда нарисовал Собор,
Рисует нищих по дороге к рынку,
Цветочных будок пестрые картинки
И чей-то торопливый разговор.
Дождь по проспекту движется к реке,
В ней ощущая родственную душу,
Дождь многолик, исполнен всякой чуши,
И беззаботен, словно саддукей.
А ты так юн, тебе семнадцать лет,
Ты только что вернулся из Алушты
И дождь пошел легко, великодушно
Вплетаясь в дым отцовских сигарет.
Откроешь форточку, чтоб подышать грозой,
И ощутить дождя соленый привкус,
И осознать, что жизнь не получилась,
И посмеяться над самим собой.
А дождь стучит морзянкою морской
О кораблях, финвалах и касатках,
О странных снах, придуманных украдкой,
О безуспешной жизни городской.
И запах кофе, сдобы аромат,
И улица Артема за окошком…
И нежный лепет как бы понарошку,
Пока не слышен грохот канонад.
День отшумит, день превратится в ночь,
Погаснет свет и силуэты в окнах…
И ощутив, что дождь пришел с востока,
Ты выйдешь из дому, куда-нибудь пойдешь…
И в этот миг ты что-нибудь поймешь,
Хотя бы инстинктивно, церемонно…
И повторишь кому-то грустно, сонно:
Есть город, есть Донецк: в Донецке — дождь.
| 
